Шальная музыка - Страница 4

Глава III

В середине следующего дня Борис Медников закончил экспертизу. По его заключению, потерпевший был убит выстрелом в спину двое суток назад. Обнаруженная в трупе свинцовая пуля от стандартного малокалиберного патрона, войдя в тело под левой лопаткой, пробила сердце и застряла в грудной полости. Судя по тому, что на извлеченной пуле не имелось обычных полосок от нарезного ствола, можно было сделать вывод: стреляли из какого-то самодельного гладкоствольного оружия. Это подтвердила и физико-техническая экспертиза. Исследование рубахи потерпевшего показало, что в районе входного пулевого отверстия нет ни малейших признаков пороховых вкраплений и копоти. Значит, стреляли не в упор.

К концу дня удалось установить личность потерпевшего. Им оказался двадцатичетырехлетний инвалид Лев Борисович Зуев. Месяц назад он переехал из Новосибирска в райцентр на постоянное жительство. Антон Бирюков узнал об этом от следователя Лимакина по телефону. Заканчивая разговор, Лимакин невесело сказал:

— Незаурядное, кажется, преступление на наши головы свалилось. Сейчас к тебе зайдет сестра Зуева. Расскажет довольно загадочное. Отнесись к ее показаниям со всей серьезностью, потому как искать преступника, сам понимаешь, придется угрозыску…

— Понимаю, — вздохнул Антон.

Вскоре в кабинет к Бирюкову вошла заплаканная смуглая девушка в черной шерстяной юбке и в оранжевой легкой кофточке. С правого плеча ее на тонком ремешке свисала небольшая коричневая сумка, похожая на фотоаппарат или на портативный транзистор в футляре. Робко усевшись на предложенный Бирюковым стул, она сразу достала из сумки крохотный носовой платочек и словно промокнула им покрасневшие карие глаза. После этого тихо проговорила:

— Я Люба Зуева. Меня из прокуратуры к вам направили. Позавчера вечером брата вызвали в милицию — и вот…

— В милицию?.. — удивился Антон. — Кто конкретно вызывал?

— Не знаю. Я работаю в Новосибирске швеей на фабрике «Северянка». С прошлой недели — в отпуске. Приехала к брату и почти не успела поговорить с Левой…

— Расскажите о нем подробней.

— Лева на четыре года старше меня. Закончил ГПТУ по специальности настройщик телерадиоаппаратуры. Работал в Новосибирске на заводе «Электросигнал», а в прошлом году ему оформили пенсию по инвалидности.

— Причина?..

— Энцефалитный клещ. Десять с половиной месяцев брат пролежал в больнице. С трудом врачи его вылечили. Только с правой ногой ничего не могли сделать, но говорили, что со временем и нога станет нормальной.

— Почему Лев Борисович сюда переехал жить?

— Он очень торопливо обменял квартиру. Даже со мной не посоветовался.

— Вы не вместе жили?

— Нет. Я живу в фабричном общежитии, а Лева жил в квартире, которая осталась ему после смерти бабушки.

— И вы не спрашивали брата о причине переезда?

— Спрашивала. Сказал, природа здесь очень хорошая и до Новосибирска на электричке — почти рядом. Леве туда на обследование к лечащему врачу надо было появляться. Да и по другим делам он часто в Новосибирск приезжал.

— Какие у него там другие дела были? — сделав ударение на слове «другие», спросил Бирюков.

— Радиотехникой Лева сильно увлекался. Покупал уцененные радиотовары, ремонтировал их, потом в комиссионный магазин сдавал. На одну пенсию по инвалидности ведь не прожить…

— А в дачный кооператив «Синий лен» Лев Борисович не ездил?

— Это где такой?

— В двадцати километрах от райцентра в сторону Новосибирска.

— Первый раз слышу. Не знаю. В общем, я ничего не могу понять. Пятнадцатого сентября у Левы украли японский магнитофон… — Люба нервно раскрыла сумочку, достала из нее сложенный тетрадный листок и протянула Бирюкову. — Вот это заявление лежало у Левы в столе. Я показывала его следователю, а он посоветовал передать вам…

Бирюков развернул листок. Аккуратным почерком было написано:

«В уголовный розыск районной милиции от инвалида второй группы Зуева Льва Борисовича. ЗАЯВЛЕНИЕ. 15 сентября с/г из моей квартиры No 13 по улице Озерной, дом No 7 украден однокассетный японский магнитофон „Националь“, заводской No 5ВАСВ 13676. Кража совершена между 06.30 и 19.00 часами, когда в связи с поездкой в Новосибирск меня не было дома. Убедительно прошу отыскать украденную вещь и вернуть мне. К сему…» — дальше стояла витиевато-длинная подпись, похожая на «Зуешвили».

— Вот по поводу этой кражи брата и вызывали в милицию, — еле слышно сказала Люба.

Бирюков положил заявление перед собою на стол:

— Как же милиция могла вызвать Льва Борисовича, если вы только что принесли эту бумагу?

Тонкие брови Любы недоуменно приподнялись.

— Может, Лева по телефону сообщил в милицию о краже, — неуверенно проговорила она.

— Не было такого сообщения, но на всякий случай сейчас проверим, — Бирюков нажал клавишу селектора: — Голубев!..

— Я здесь, товарищ начальник! — тотчас послышалось из динамика.

— Тебе известно о краже магнитофона у гражданина Зуева из седьмого дома по улице Озерной?

— Никак нет!

— Срочно узнай в дежурной части, не поступало ли туда устное заявление, и сразу зайди ко мне.

— Бегу, товарищ начальник!

Бирюков выключил селектор. Поправив листок перекидного календаря, на котором значилось девятнадцатое сентября, спросил Зуеву:

— Брат рассказывал вам о краже?

Люба утвердительно наклонила голову:

— Да, конечно. Магнитофон стоял на подоконнике, и утащили его через форточку.

— Квартира на первом этаже?

— На первом. Дом трехэтажный, с двумя подъездами. Перед окном у Левы — густой черемуховый куст.