Шальная музыка - Страница 30

Старик поправил на голове капитанскую фуражку.

— Не стану утверждать, что паренек был именно тот, которого убили, по хромал сильно.

— Почему же, кроме вас, никто из дачников не видал его?

— Видали, да боятся сказать.

— Кто, например?..

— Например, Елена Фоминична больше моего видала. — Сторож показал на соседний небольшой домик в зарослях малинника. — Вот ее дачка. Только в данный момент Фоминичны на даче нет. Она здесь по субботам да воскресеньям бывает. В тот раз аккурат субботний день был. Потому я к куме Зинаиде в баньку и потопал.

— Так что же Елена Фоминична видела? — заинтересовался Антон.

— Паренек, по ее словам, в кооператив не заходил. За воротами на лужайке сидел. А музыку ему вынесла из кооператива молодая девушка. Я, видать, в тот момент бельишко для бани собирал, потому и проворонил эту процедуру.

— А Елена Фоминична не сочиняет?

— Ну, что вы! Она женщина серьезная, инженером на крупном заводе работает. У Фоминичны слово — золото. Ерунду не болтает, как другие сороки.

— Значит, девушка вынесла магнитофон и…

— И, как говорит Фоминична, они немного посидели вместе на лужайке, музыку покрутили. Потом вроде бы поругались. Паренек сразу к автобусу захромал, а девушка бегом вернулась в кооператив.

— Где ее дача?

— Той девушки? Она не нашенская. Фоминична единственный раз ее здесь видала и предполагает, что она гостила у Валентина Александровича.

— Это кто такой?

— С виду мужчина невзрачный, но чувствуется, Птица большого полета. Вежливый, культурный и умом не обижен. Участок вместе с дачным домом купил в нашем кооперативе весной. Денег у него, видать, куры не клюют. Живет на широкую ногу, с размахом. В даче все необходимое есть. И цветной иностранный телевизор установил. Показывает — загляденье! Я к нему на огонек заглядываю. Принимает с великим удовольствием. А про заграничные дела знает больше, чем в газетах пишут. Откуда он такими секретными сведениями располагает, сказать затрудняюсь. И еще мне непонятно: человек уже в хорошем возрасте, но живет бобылем, нелюдимо… — Натылько понизил голос. — Предполагаю, может, он вышедший на пенсию разведчик, а?..

— Кто его знает, — сказал Антон. — Какое отношение имеет та девушка к Валентину Александровичу?

— Фоминична определила, будто по возрасту она в дочки ему годится. Может, дочка и есть.

— А дача его где?

Сторож вывел Бирюкова за угол служебного домика и показал на покрытую оцинкованным железом островерхую крышу мезонина, заметно возвышающегося над соседними строениями:

— Вон, верхотура видна. Шагайте по тропинке вдоль проволочной ограды и прямо в гараж упретесь. Это и есть участок Валентина Александровича. Гаражную пристройку ему в порядке исключения разрешило установить правление кооператива, чтобы новая черная «Волга» под дождем не мокла.

— Он сейчас на даче? — спросил Антон.

— Целыми днями, как сурок, сидит. То газеты читает, то садом занимается, то телевизор смотрит. Иной раз от скуки в Новосибирск на «Волге» сгоняет. Както и я за компанию с ним прокатился. Квартиру свою проведал. Сноха приняла — на удивление. Не поверите, даже четвертинку к обеду не пожалела.

— Что это она так раздобрилась?

— Ордер на собственную жилплощадь получила. Сразу я что-то неладное заподозрил, а вчера внук у меня здесь гостевал. Говорит, на днях будут вселяться в новый дом. Хороший парень…

— Внук, что ли?..

— Ну а кто ж!.. Студент. В водном институте учится. За дедом в кильватер на речфлот подался. Башковитый, капитаном быстро станет. Я тоже по флотскому ремеслу сообразительным был, да грамотешки не хватало для капитанства. Внук, понятно, меня перещеголяет. Главное — парень непьющий и безотказный. Я тут между делом два ведра смородины заготовил. Предложил ему, чтобы домой увез. Другой бы молодец наотрез отказался груз тащить, а Павлушка оба ведра сгреб — и на электричку. Даже музыку свою оставил.

— Какую музыку? — почти машинально спросил Бирюков.

— Магнитофон, похожий на тот музыкальный ящик, с каким хромой паренек наяривал.

— Посмотреть его можно?

— Счас вытащу, покажу… — Натылько, чуть не запутавшись в клешах, нырнул в низкую дверь домика и быстро вынес оттуда черный, с никелированной отделкой «Националь». — Вот какая нарядная шарманка. На батарейках, но орет — хоть уши затыкай…

Разглядев заводской номер магнитофона, Бирюков понял, что расслабляться сегодня не придется.

— Где внук раздобыл такую «шарманку»? — спросил Антон.

— Бог его знает. Раньше у Павлуши плохонький магнитофончик был, часто ломался, — откровенно ответил старик.

— Изот Михеич, этот магнитофон украли у паренька, которого убили…

Сторож удивленно моргнул:

— Чего-то, товарищ, вы путаете. Внук мой со шпаной не дружит.

— Номер магнитофона совпадает.

— Может, Павлуша с рук его купил…

— Придется, Изот Михеич, забрать у вас магнитофон.

— Забрать, конечно, не штука, да вот… — Натылько помялся. — Как я перед внуком отчитаюсь?

— Оформим документально, в присутствии понятых.

— Оей!.. Хотите при свидетелях меня опозорить? Нет уж, лучше без документов забирайте!

— Без документов, Изот Михеич, нельзя.

— Как так нельзя, якорь его зацепи?.. — бывший шкипер потянул ворот тельняшки, словно та внезапно сдавила ему горло. — Надо, дорогой товарищ, придумать какую-то ложь во спасение…

Оформление добровольной выдачи магнитофона заняло немного времени. По умоляющей просьбе старика Бирюков разрешил «придумать» для понятых, будто «музыкальную шарманку» сторож нашел в кустах, когда собирал смородину. Однако эту «ложь во спасение» в протокол не записали.